Наи­бо­лее по­ка­за­тель­но в этом от­но­ше­нии фи­ло­соф­ское уче­ние О. Шпен­гле­ра (1880-1936), из­ло­жен­ное пре­жде всего в его книге "Закат Ев­ро­пы", имев­шей по­и­сти­не ко­лос­саль­ный успех. Успех был обу­слов­лен тем, что книга Шпен­гле­ра как нель­зя лучше от­ве­ча­ла об­ще­му умо­на­стро­е­нию за­пад­но­го бур­жу­аз­но­го об­ще­ства пер­вой чет­вер­ти ХХ в.: мо­ти­вам стра­ха, вы­зван­но­го пер­вой ми­ро­вой вой­ной и ре­во­лю­ци­ей, разо­ча­ро­ва­ния в на­сто­я­щем и не­ве­рия в бу­ду­щее и стра­ха перед ним. Шпен­глер по­ста­вил перед по­тря­сен­ным "ми­ро­вой ка­та­стро­фой" бур­жу­аз­ным со­зна­ни­ем жут­кую и в то же время успо­ко­и­тель­ную идею "судь­бы" за­пад­ной куль­ту­ры и по­пы­тал­ся пред­ста­вить симп­то­мы бу­ду­щей ка­та­стро­фы, ко­то­рые ощу­ща­лись об­ще­ством, как есте­ствен­ные про­яв­ле­ния почти био­ло­ги­че­ски фа­таль­но­го со­бы­тия, по­доб­но­го смер­ти жи­во­го ор­га­низ­ма. Па­ра­док­саль­ность судь­бы шпен­гле­ров­ской книги со­сто­ит в том, писал В.Асмус, что самый пес­си­мизм, ко­то­рым она на­сквозь про­ник­ну­та, стал – на из­вест­ное время – "фи­ло­соф­ским уте­ше­ни­ем". Сама уни­вер­саль­ность этого пес­си­миз­ма, рас­про­стра­не­ние мрач­но­го про­гно­за Шпен­гле­ра на всю за­пад­но­ев­ро­пей­скую куль­ту­ру смяг­чи­ли в из­вест­ной сте­пе­ни ощу­ще­ние тра­ги­че­ской ка­та­стро­фы, по­стиг­шей в 1918 г. Гер­ма­нию (име­ет­ся в виду по­ра­же­ние в войне и ре­во­лю­ция).

Пра­виль­ный ответ: че­ре­да сме­ня­ю­щих друг друга куль­тур